(no subject)

Попугая, заразу, которого подарили, королевским могли назвать только орнитологи-фанатики, на деле же, птица оказалась злопамятной и сволочной.
С хитростью воистину диавольской попугай за пару дней разобрался кто есть кто во дворце.
С королем попугай был вежлив, не хамил, не передразнивал, и ластился к нему так, что придворные то и дело путали птицу с котом. Мяуканье, попугаем издаваемое при этом, сходство еще более усиливало.
Канцлер же, еще в первый день, когда попугай осмелился сесть ему на плечо, пребольно впившись когтями, сказал:
-Шею сверну и чучело прикажу сделать!
При этом голос у канцлера неуловимо изменился, стал каким-то чужим, с такими нотками, аж мурашки по коже пошли у присутствующих. Попугай же внятно ответил, что всё понял и больше не будет, и более к Лорду Канцлеру не приближался.
Шуту не повезло с самого начала. Слова "колпак-дурак" вредная птица талдычила всякий раз завидя несчастного шута. Уж и так и этак ШУт добивался взаимности у попугая, угощая его орешками, конфетами и даже кусками пирога, но подношения сжирались, а слова оставались.
-Чтоб ты подавился и сдох! - не выдержав, выпалил однажды Шут.
-Не дождетесь! - проорал в ответ попугай и зашелся в противном хохоте.
От полетевших в него орехов Попуга увернулся и, взлетев повыше, голосом шута заявил:
-Я дядечке пожалуюсь!
И немедленно выполнил обещанное. Подлетел к Ытю, сел на пол перед ним и принялся расхаживать туда-сюда, покачиваясь и размахивая крыльями.
-Обидели красавчика. Обидели Попугу. Колпак-дурак.
После чего проковылыл к Ытю и мурлыкая начал тереться о королевскую ногу.